Иван Куринной

Стругацкие

«Максим приоткрыл люк, высунулся и опасливо поглядел в небо. Небо здесь было низкое и какое-то твердое, без этой легкомысленной прозрачности, намекающей на бездонность космоса и множественность обитаемых миров, - настоящая библейская твердь, гладкая и непроницаемая. Твердь эта, несомненно, опиралась на могучие плечи местного Атланта и равномерно фосфоресцировала. Максим поискал в зените дыру, пробитую кораблем, но дыры там не было - там расплывались только две большие черные кляксы, словно капли туши в воде. Максим распахнул люк настежь и соскочил в высокую сухую траву».

Аркадий и Борис Стругацкие. «Обитаемый остров»

Обитаемый остров

Павел Самохвалов для Vogue

Эллис

«- Крапинки - видите, вся третья панель в крапинках? - нет, не та, вторая от пола, - я еще вчера хотел обратить на это ваше внимание, но тут началась фотосессия, поэтому Яки Накамура - или как его там еще к черту звать? - но не тот, который главный - принял меня за кого-то другого, так что мне не удалось заставить его обратить внимание на этот дефект, но, господа - дам это, кстати, тоже касается, - тем не менее от факта никуда не деться: я вижу крапинки, отвратительные маленькие крапинки, и это не случайность, потому что выглядят они так, словно это сделано машиной; короче говоря, без подробностпей, без всех этих выкрутасов, просто выложите мне всю подноготную, а именно кто, как, когда и почему, хотя, глядя на ваши виноватые лица, у меня складывается отчетливое впечатление, что на последний вопрос ответа я так и не получу, - короче, валяйте, черт побери, я хочу знать, в чем дело?»

Брет Истон Эллис. «Гламорама»

Интервью Кирилла Куталова с Бретом Истоном Эллисом

Westwood

На фотографии: Памела Андерсон и Вивьен Вествуд на парижской Неделе моды

Надо же, Джо Корр, владелец бельевой марки Agent Provocateur, - сын Вивьен Вествуд. Как сообщает нам журнал Алены Долецкой Vogue, даже в свои почти 70 Вивьен Вествуд никогда не надевает трусов.

«Временно доступен». Федор Бондарчук. В субботу. Ночью. На канале ТВЦ

Дмитрий Дибров (в очках, умный, ведущий программы. Серо-серебристая рубашка с люрексом, жилетка, шарф, шейный платок. Произносит вступительную речь): «Мы видели Федора Бондарчука разным. Мы видели маленького Федю, сидящего на коленях у папы, великого русского режиссера Сергея Федоровича Бондарчука. Мы видели его молодым шалопаем, ворующим яблоки в саду у Михалковых. Мы видели Бондарчука-клипмейкера, снимающего самые интеллектуально-метацентристские музыкальные фильмы в раздробленные 90-е годы. Мы много раз видели Федора Сергеевича в белой рубашке с тремя незастегнутыми сверху пуговицами на лучших светских раутах Москвы, и вот сегодня режиссер фильма «Обитаемый остров» Федор Сергеевич Бондарчук – гость нашей программы. В прекрасном сером костюме-тройке. Лысый, с бородкой. Как Ленин.

Дмитрий Губин (в очках, умный, ведущий программы. Белая мятая холщовая рубашка, подтяжки. Задает гостям трудные, неприятные вопросы): «В модных журналах, таких, как GQ, такой костюм принято называть дендистским».

Дибров (в сторону, задумчиво): «Тройка-Русь, матушка, куда несешься ты?»

Губин: «Федор Сергеевич, вы сняли очень плохой фильм».

Федор Бондарчук (гость программы, режиссер): «Кто это говорит?»

Губин: «Многие так считают, что вашей целью было собрать кассу, срубить бабло, а художественные достоинства вас не интересовали вовсе».

Бондарчук: «Дураки так считают. Дураки или завистники. Потому что также многие считают, что фильм великий. Вот критик Волобуев, который последние пять лет называл меня не иначе, как гламурной фифой, написал, что фильм очень крутой».

Губин: «Волобуев – тонкий человек».

Бондарчук: «Да. И когда я говорю, что снял великое кино, то я полагаюсь на мнение Волобуева. На мнение Александра Митты, высочайшего профессионала. На мнение Бориса Натановича Стругацкого, который сказал мне, что «Обитаемый остров» – это лучшая экранизация их с братом прозы».

Губин: «У меня полное ощущение, что мы говорим сейчас с вами о новейшей истории России, а не о личной истории Федора Сергеевича Бондарчука».

Бондарчук: «Да».

Даррелл

«И вновь сегодня высокая волна на море, пронизанном вспышками ветра. В середине зимы замечаешь первые вздохи весны. Горячая обнаженная жемчужина неба до полудня, сверчки на подветренных склонах, и снова ветер тасует колоссальные плоскости, обшаривает колоссальные плоскости...

Я сбежал на этот остров с несколькими книгами и ребенком - ребенком Мелиссы. Не знаю, почему у меня вырвалось это слово - «сбежал». Те, кто живет в деревне, шутят, говорят, что только больной человек мог выбрать такое Богом забытое место, чтобы построить дом. Ну что ж, я и приехал сюда затем, чтобы вылечиться, если на то пошло...

Ночью, когда ревет ветер и ребенок тихо спит в деревянной колыбели у камина, эхом вторящего ветру, я зажигаю лампу и хожу по комнате, думая о тех, к кому привязан - о Жюстин и Нессиме, о Мелиссе и Бальтазаре. Я возвращаюсь, звено за звеном, вдоль железных цепей памяти в город, где мы так недолго прожили вместе: она видела в нас свою флору - взращивала конфликты, которые были ее конфликтами и которые мы принимали за свои - любимая моя Александрия!

Как далеко мне пришлось уехать, чтобы понять это! Здесь, на голом каменистом мысе, где каждую ночь Арктур выхватывает меня из тьмы, далеко от известковой пыли летних полдней, я вижу наконец, что никого из нас нельзя, собственно, судить за то, что случилось в прошлом. Если кто и должен держать ответ - только Город, хотя нам, его детям, так или иначе придется платить по счету».

Лоренс Даррелл. «Жюстин»

Brassaï

Феллини

Прекрасная саратовская девушка Настя Пальчикова нам пишет, что сходила на творческий вечер Тонино Гуэрры:
«Он рассказывал историю из озвучки «Сладкой жизни». Мастроянни нужно было сказать одно-единственное слово: «Si». И сказать его никак не получалось: то слишком грубо, то слишком мягко. Наконец, Феллини не выдержал: «Дайте мне десять минут». Он ушел из студии. Через десять минут вернулся - видимо, с решением проблемы. «Марчелло, когда будешь говорить si, крепко сожми попу». Дубль был сделан».

На фотографии: Марчелло Мастроянни и Федерико Феллини на съемках "Сладкой жизни"

Eredel